"Севильский цирюльник": интервью с Анатолием Невдахом о партии графа Альмавивы

Анатолий Невдах исполнит 2 июня в спектакле "Севильский цирюльник" графа Альмавиву. Его дебют в этой партии, состоявшийся недавно, получил очень теплый отклик публики, благодаря не только аутентичной манере исполнения и облику пылкого влюбленного, но и некоторым сценическим ноу-хау. Правда, сам Анатолий Невдах не считает, что похож на графа, но все равно отвечает на наши вопросы и делится профессиональными секретами.

- Насколько граф Альмавива близок вам в ряду других ваших партий?
- Я бы сказал: «Как ни один другой персонаж из моих работ…». Он влюблён, он лёгок и готов к приключениям, где-то неловок, но смел и изобретателен, состоятелен, но не в этом его счастье. Вряд ли я соответствую ему в жизни хотя бы частично, поэтому особенно интересно превращаться на сцене в своего героя. 
 
- Недавно, в своем премьерном «Севильском цирюльнике», вы поразили публику, став первым Альмавивой в нашем самарском спектакле, кто не только пел для Розины, но и сам себе аккомпанировал на гитаре. Где научились играть?
- Ещё в школьные годы… Тогда по-другому жили, была масса увлечений: занимались спортом, в старших классах чуть ли не поголовно паяли из радиодеталей всякие бесполезные устройства, кто не играл на гитаре - мечтали научиться...  В магазинах продавались только семиструнные «дрова», брали, переделывали, учились друг у друга. Моя старшая сестра Нелли показала мне тогда три аккорда из какой-то песенки про слонёнка, позже я подбирал на слух всё, что нравилось тогда у Сюткина, Преснякова и Бутусова. Хотя это увлечение так и осталось на любительском уровне, я рад, что оно так пригодилось в моей работе.
 
- Это действительно создало дополнительную краску в спектакле… А у вас какой любимый эпизод в «Севильском цирюльнике»?
- Я очень люблю эту оперу, и мне трудно выделить какие-то отдельные эпизоды. При номерной структуре и в музыке, и в действии образуется непрерывное развитие, и когда спектакль «складывается», он действительно увлекает, и трудно оторваться от происходящего на сцене. Отдельно скажу о речитативах… Решение исполнять их на итальянском языке было, прямо скажем, непростым. Но при хорошем актерском ансамбле они не превращаются в заполнение времени между ариями и сценами. Наоборот, как раз в речитативах и протекает основная жизнь. И выглядят они действительно очень по-киношному, живо и интересно переводя нас от номера к номеру. Я и сам, несколько раз приходя на спектакль, «мастерства вкусить», незаметно превращался в увлечённого зрителя и забывал обо всём. 
 
- Какая сцена в работе над спектаклем была для вас самой трудной?
- Мы для того и работаем, чтобы самые трудные сцены воспринимались зрителем легко и с удовольствием. Но в этом жанре, в этом спектакле есть некоторые специфичные задачи. Среди прочих, на мой взгляд, это виртуозная актёрская ансамблевая игра. Это тонкая цепочка взаимодействий на сцене, которая ни при каких условиях не должна прерваться на протяжении всего спектакля. Это действительно сложно. Но мы справляемся с этой задачей с удовольствием.
 
- Раз уж зашла об этом речь, расскажите о своих партнерах в этом спектакле.
 - В музыкальном театре как актер ты всегда должен быть готов к работе с любым партнёром, в любом составе, прежде всего - выполняя свою работу. Но не будет настоящего спектакля без настоящей партнёрской работы. Это и слаженный ансамбль, и плечо помощи в каких-то незапланированных импровизационных моментах. Я очень благодарен моим премьерным соратникам по сцене в «Севильском». Своей органичной игрой и незаметной поддержкой они без труда втянули меня в действие и дали возможность успокоить волнение премьеры и проживать жизнь своего героя. Их имена настолько известны, что нет смысла упоминать их в этом интервью…
Скажу только, что и на сцене, и в жизни нас связывают здоровые дружеские отношения, и работаем мы вместе с удовольствием.
 
- Как на ваш взгляд, справился бы граф Альмавива один, без Фигаро? Удалось бы ему вызволить Розину из домашнего плена и жениться на ней?
- Конечно, справился бы!.. В его положении он может позволить себе что душе угодно. Тем более, что находчивости и решимости ему не занимать. Но не было бы этой истории. Авторы явно выносят тщетные попытки Альмавивы в экспозицию. Становится понятно, что граф будет предпринимать новые попытки, сочинять новые и новые песни, чтобы достучаться до Розины. И только с появлением Фигаро нарушается это пусть беспокойное, но равновесие, и начинается завязка всей истории. Истории, которая без Фигаро вряд ли стала бы историей.

По материалам официального сайта театра

«Тема Самара». При использовании материала гиперссылка обязательна.